Попытки написать что-то под тегом #worsttravelstory упираются во внутренний голос, цитирующий золотые, бессмертные строки: http://www.youtube.com/watch?v=akiVi1sR2rM
«“…it was the worst day of my life. First of all, we didn’t board for twenty minutes! and then we get on the plane and they made us sit there on the runway! for forty minutes we had to sit there!”. Oh really? What happened next? Did you fly through the air incredibly, like a bird? Did you partake in the miracle of human flight you non-contributing zero?! You’re flying! It’s amazing! Everybody on every plane should just constantly be going “Oh my God! Wow!!”. You’re flying! You’re sitting in a chair, in the sky!.. BUT IT DOESN'T GO BACK A LOT».
Впрочем, острый спазм мышц спины, активизировавшийся аккурат в Домодедово перед двумя пятичасовыми перелетами с пятичасовой же стыковкой, был весьма познавательным опытом. В Катманду в салон было уже подогнали инвалидное кресло, но силой мысли "ну ok, тут меня вывезут, А ДАЛЬШЕ-ТО ЧТО?" всё-таки как-то удалось разогнуться.
Поскольку я был уже в курсе, что завтра скорее всего будет еще хуже, было принято слабоумное и отважное решение всё-таки двигать дальше в Покхару, где есть хоть какая-то знакомая разумная жизнь. Я очень аккуратно погрузился в такси, очень аккуратно доехал до автовокзала и очень аккуратно погрузился в маршрутку. В получасе пути от Покхары у маршрутки на скорости километров тридцать в час развалилась какая-то ключевая деталь подвески левого переднего колеса, после чего она с бодрым "хрррррршшшшбум!" вылетела на обочину. Ощущения в спине в этот момент далеко превзошли даже первобытно-стоматологические.
(всё, надо заметить, происходит в компании тридцатикилограммового рюкзака, который я, естественно, уже не могу не то что закинуть на спину, а и нормально приподнять, а потому таскаю как каторжник прикованное ядро)
Добравшись до Покхары, я полежал несколько часиков, выполз по косяку двери в вертикальное положение, нетвердой походкой добрался до кафе и ОТРАВИЛСЯ.
С тех пор я знаю, что в процессе блевания в числе прочих задействованы аккурат те же самые мышцы, попытка напряжения которых вызывает дичайшие ощущения при остром спазме мышц спины.
"Завтра" таки было существенно хуже. Следующие два-три дня я постигал (в очередной, сцуко, раз) нехитрые истины: а). возможность встать с кровати, не прикидывая предварительно пять минут, как это сделать — очень, очень ценна; б). люди, употребляющие выражение «не могу встать с кровати» для обозначения сонливости, лени, бытовой усталости и т.п. — очень, очень неаккуратны в формулировках и слабы воображением
Едва восстановив способность передвигаться быстрее 2 км/ч, я ломанулся на гору. Вопреки ожиданиям, самым сложной подготовительной операцией оказалось надевание отнюдь не рюкзака, а носков и ботинок. И в особенности завязывание на них шнурков. Комиксы про тиранозавра с короткими ручками в эти дни казались какими-то несмешными.
Залезать в непальское такси класса "мини-бикини" с непредсказуемо негнущейся спиной тоже, впрочем, было весьма интересно. В нём и в нормальном-то состоянии чувствуешь себя котом в переноске для хомяка, а тут — — —
Организм шутил тонко — полёт на параплане оказался, строго говоря, единственным возможным занятием (кроме неподвижного возлежания в кровати), в ходе которого спина вообще не болела. В итоге я еще и очень неплохо отлетал Nepal Open Cup.
Что характерно, это совершенно не воспринималось как "travel story". Ключевым оттенком ощущения безнадежности, сопровождавшего всё вот это ползание с подвыванием на четвереньках от кровати к унитазу и обратно (питьевой воды нет, еда не то чтоб сильно востребована, но её тоже нет, никаких местных телефонов нет) было как раз то, что в родных стенах всё выглядело бы точно так же.